«… Многое станет понятно о состоянии нашей современной церковности,
если внимательно вглядеться: во что верят наши прихожане и как
реализуются наши религиозные потребности?

Я проводил социальные опросы в своем приходе, результаты которых меня
просто поразили. Евангелие читают только те, кто постоянно ходит в
храм, и то, читают, потому что надо читать, а не потому, что это
интересует. Крайне редко задаются вопросы по текстам Евангелия, но почти
постоянно спрашивают, что можно есть в пост, а что нет. Такое
впечатление создается, что христианство – это религия еды. Как бы не
оскоромиться в пост – вот в чем «столп и утверждение истины». Среди так
называемых воцерковленных прихожан мало кто вообще верит в Вечную Жизнь,
но практически все верят в колдунов, сглаз и порчу. Постоянно
подозревают друг друга в колдовстве. Меня порой поражает, когда
образованные на вид люди, много лет посещающие храм, вполне серьёзно
подозревают в колдовстве своих собратьев, с которыми они причащаются из
одной чаши.

Пост стал добродетелью, и надо умереть, но устав соблюсти, когда как
во все времена пост был средством для достижения добродетели. Произошла
подмена понятий. Апостол Павел неоднократно говорил о пище, что она к
Богу не приближает, или что Царствие Небесное это не пища и питие, а
радость во Святом Духе. Но нет, еда опять у нас встает во главу угла.
Еда у нас становится камнем, на котором мы строим свою духовную жизнь.
Поэтому как это так: попы-обновленцы благословляют поститься по мере
своего здоровья? И не важно, что Игнатий Брянчанинов благословлял в пост
больных пить даже мясной бульон. В уставе написано сухоядение, значит
сухоядение.

Я сам лично слышал, как один поп-типиконщик не разрешил беременной
женщине во время Великого поста кушать постное масло среди недели. Я был
просто в шоке: где же Любовь как главный принцип христианства? Любовь,
как и святость, представляются как недосягаемые понятия – и поэтому о
них не надо беспокоиться и можно продолжать барахтаться в обрядоверии и
фарисействе, как в болоте. Такой поп точно, наверное, на месте Христа не
стал бы исцелять несчастных в субботу. Ведь закон не велит: потерпит до
понедельника ничего страшного, зато всё будет по Типикону. И если бы
это было каким-то исключением, а ведь это распространено повсеместно.

А радость от жизни в нашей современной православной религиозности
вообще стоит на особом месте. Смех, шутки, приличные танцы типа вальса и
другие невинные удовольствия в ультраправославной среде считаются
величайшим грехом, хотя быть стукачом, двуличным, заискивать перед
священником, а за его спиной бесстыдно осуждать его, плести приходские
интриги вообще грехом не считается. Лицо у православного человека должно
быть уныло-умиленно-идиотским. Вот тогда это действительно лицо
православно верующего человека.

И весь этот кошмар, который очень часто путают с православием,
созидается так называемыми пастырями, такие группировки православнутых,
которые сами вводят священника в состояние глубокой прелести своей
лестью пресмыкательством и двуличием перед священником. Эта банда так
называемых «верующих пасомых» заставляет говорить пастыря не то, что
приближает их к подлинному пониманию Евангелия, а то что может
вместиться в их коробочки . И то что соответсвет их пониманию и для них
непререкаемая истина. Неважно, что эта истина очень часто идет вразрез и
со святоотеческими наставлениями и с толкованием самого Евангелия.

А что не вмещается и противоречит тому как они считают правильным , то, по их мнению, является высокоумием и гордыней ума.

Когда овцы встречаются с тем, что им непонятно, то это
уныло-умиленно-идиотское лицо превращается в злобную гримасу, источающую
ненависть. И батюшка, конечно, боится своих овечек, но постепенно
пастырю это начинает нравиться. Ведь само ощущение власти приятно
щекотит внутри, но под толстым-толстым слоем лжи и лести очень трудно
понять, что на самом деле-то властвуют они над священником, то тогда
уже, как говорится, поздно. Таким образом, формируется секта, но вид у
неё вполне православный: и юбки длинные, и бороды, и службы по Типикону и
т.д.

А некоторые попы сами, вкусивши пьянящий дух власти над людьми,
сознательно превращают людей в баранов, чтобы в конечном итоге стричь с
них купоны, а они перед стригущими были безгласны.

Удивительно, что даже сами люди называют себя овцами и в своем
поведении в Церкви уподобляются бессловесным. Легко меняют свое
человеческое достоинство с ответственностью за свою жизнь на овечье
животное состояние, которое лицемерно вручают как бы пастырю, но на
самом деле это происходит до определенного момента. Покуда пастырь идет
на поводу у своего стада, а как только овцы что-то заподозрят, они тут
же превращаются в волков – и от пастыря даже тапочек не останется.

Для превращения людей в баранов годны все средства, но самое
эффективное – это страх. Религиозное мировоззрение, построенное на
страхе, поработит волю и самого человека. Здесь самая благодатная среда
для мифотворчества: ИНН как печать антихриста, злобные масоны,
приближающиеся гонения, скорый конец света, телевизор и компьютер как
глаз антихриста и т.д. Человек теряется, он не знает, как дальше
существовать, в голове всё смешалось и страх леденящей рукой сковал всю
душу человека. Вот тогда батюшка как оракул становится поводырем и
старцем, а человек становится бараном или овцой. Он входит в так
называемую систему послушаний и благословлений. Но одно дело послушание
монашеское, а другое дело – послушание на приходе – это огромная
разница. На приходе система послушаний формирует секту, а в монастыре
послушание – способ функционирования монастыря.

Зависимость тоталитарного батюшки и его овец взаимная, так как над
всем этом стоит миф и страх, а совсем не Евангелие. Если Евангелие
освобождает человека и приносит радость, то религия, построенная на
мифах и страхах, порабощает и уничтожает человека, постепенно превращая
его в животное. Между сектами невозможно единство, потому что место
Христа в православной секте занимает старец. И если не обращать на это
внимания, то и от РПЦ нашей скоро ничего не останется.

Портал-Кредо